Знаменитый испанский архитектор – потомственный зодчий, рассказал о том, что такое «градсовет по-барселонски» и почему скучно работать в одном стиле.

- Ваша мастерская находится на месте бывшего производственного предприятия. Реконцепция – один из принципов работы вашей мастерской? 

- Это был первый пример реконструкции промышленного здания под иные функции. Работа была сложной, потому что здесь находился цементный завод, который загрязнял все вокруг. Почти два года ушло у нас на восстановление башен и снос разрушенных объектов, оформление интерьера, ландшафтные работы, посадку эвкалиптов, оливковых деревьев и кипарисов,.

Такие фабрики есть во всех городах, и все они постепенно требуют реконцепции. В Барселоне это произошло давно: я начал работать над проектов офиса 25 лет назад. У вас сегодня лишь начался подобный процесс. Петербург - прекрасный город, город исключительной красоты и гармонии, и пока еще нет рецепта его реновации. Ведь старые здания нужно не только трансформировать функционально и модернизировать, необходимо оставить часть их первозданного вида. Все должно быть гармонично. Современные российские архитекторы сегодня не настроены сохранять прошлое, они стремятся реализоваться самостоятельно, а следовательно, снести старое и построить новое. Наверное, должно пройти немного времени…

- Сегодня вы работаете над подобными проектами?

- Да, я делал много проектов трансформации во Франции, Италии, Германии, США, Чехии. Например, в Праге мы создали на базе старого промышленного производства большой современный мультимедийный комплекс, где находится редакция крупной национальной газеты. Каждый раз, обращаясь к подобным проектам, нам приходится решать, что сохранить, что реконструировать, а что снести. Кстати, реконцепция промышленных объектов сегодня входит в моду. Не так давно нам заказали реконструкцию складов в Бруклине.

- Кто и как в Барселоне определяет параметры новых проектов?

- В Испании существует общая система ограничений и правил для архитекторов, плюс в каждом городе есть свод собственных правил. В Барселоне, например, общественность очень активно участвует в обсуждении вопросов градостроительства. Если речь идет о реставрации или реконцепции, то общественность всегда «за». Когда архитектор пытается реализовать новый смелый проект, то он сталкивается с противостоянием. Так было с моей гостиницей W на берегу моря. Изначально ее высота была намного выше, и она стояла глубже в море на намывных территориях, но после долгого и активного обсуждения на барселонском «градсовете» мне пришлось изменить свой проект, как я считаю, не в лучшую сторону.

- Что стало причиной недовольства?

- Я считаю, что виной всему политические мотивы. К сожалению, строительство таких знаковых объектов всегда связано с политическими аспектами. Так, отель W стоит на берегу, и многие местные жители считали, что это будет препятствовать их проходу на пляж. Однако в Испании все пляжи государственные. Я полагал, что на пляже бедные и богатые могут сравняться, но мои доводы не были услышаны…

- Вы работаете во многих странах. Теперь у вас есть опыт работы в России. Как вы считаете, быть архитектором в России сложно?

- Да, сложно. По причине исторического развития. У вас существует очень сложная и запутанная система СНиПов и нормативов, действующих еще с советских времен. Под них трудно подстроиться. Адаптировать эти требования к современным мировым стандартам в России стали лишь недавно. Нормативы должны стоять на страже безопасности, но не должны препятствовать творчеству. Например, аэропорт в Барселоне я создал в обход нормативов (терминал барселонского аэропорта признан лучшим архитектурным проектом Европы 2011 года. - Прим. ред.). Многие иностранные архитекторы остаются непонятыми в вашей стране, так как не учитывают вековые традиции и предпочтения русских людей.

- Вы не раз говорили, что активно интересуетесь вопросами строительства социального жилья. Так, ваши архитекторы работают над серией панельных домов для России. Расскажите об этом проекте.

- Сейчас мы разрабатываем проект недорогого социального жилья для многих районов мира, например, для Африки, Латинской Америки и для других стран. Меня очень заинтересовала панельная технология жилья в России. Я захотел изменить унылые панельные блоки, превратить новостройки-трущобы в удобные микрорайоны со всей необходимой инфраструктурой. Изначально моей задачей стало создание районов, где будут смешаны социальные слои. Я начал заниматься этой проблемой еще в эпоху Горбачева и встречался с вашими чиновниками. Однако в те времена еще не сложилась благоприятная ситуация для реализации этих проектов. Сейчас пришло время модернизации панельного домостроения, и мы пытаемся сотрудничать с участниками этого процесса и адаптировать наши проекты к вашим климатическим условиям.

- В одном из интервью российскому журналу вы упоминали о возможности создания архитектурного бюро в России. Сегодня это так и осталось мечтой, или вы работаете над данным вопросом?

- Пока вопрос еще не решен. Но это не мешает нам активно сотрудничать с архитекторами, застройщиками и девелоперами России. Я и мои сотрудники часто ездим в Москву и Санкт-Петербург, проводим регулярные пресс-конференции с российскими партнерами. Кстати, в нашей мастерской работает несколько русских архитекторов. И в каждом нашем проекте на территории России у нас есть свой партнер из числа русских архитекторов, который адаптирует наши идеи к вашим реалиям. Может быть, мы и задумаемся над открытием бюро, но пока не понятно, в какой форме это будет. Вопрос даже в том, где мы будем работать. Здесь у нас своя студия, где мы чувствуем себя свободно и комфортно, а в Москве, например, я такого места не представляю.

- Как вы относитесь к копиям в архитектурном мире?

- Значительных архитекторов, способных изменить мировоззрение людей, в современном мире становится все меньше. Сегодня архитектура уже не создает что-то абсолютно новое, а перерабатывает идеи, адаптируя их к современным требованиям. Нельзя реализовывать проекты одного стиля во всех странах мира. Должны быть разные архитектурные идеи, а не клоны одинаковых зданий. Нужно создавать актуальные проекты, соответствующие образу жизни людей конкретного города, их потребностям, и каждый раз создавать что-то новое.

- Вам нравится Петербург?

- Петербург – один из самых красивых городов Европы. Это город приятный и комфортный для пребывания. Здесь все создано на одном дыхании, одним волевым жестом. Настоящий неоклассический город, созданный для Европы и по образцу Европы.

 

- За время работы в Петербурге у вас появились друзья в архитектурной среде?

- Да. У меня появилось много друзей, в том числе и в архитектурной среде. Это очень интеллигентные и высокообразованные люди.

 

- Много ли у вас предложений о сотрудничестве из России?

- У нас уже есть несколько проектов в Петербурге. Сейчас мы ведем работу над крупным проектом экономичного жилья. Это микрорайон, построенный из новой системы панелей. Он должен стать первым примером удобного и экономичного жилья.

 

- Архитектура – это ваш семейный бизнес?

- Все мои родственники были городскими жителями и представителями либеральных профессий: музыканты, врачи, архитекторы. Мой отец был архитектором, моя сестра – архитектор, мой сын – тоже архитектор. Архитектура состоит из двух основополагающих вещей: в незначительной степени – это талант, и основная часть – это профессия, которая постигается годами.

Досье:

Рикардо Бофилл (Ricardo Bofill) родился в 1939 году в Барселоне. Окончил Французский институт в 1955 году, в 1956-м - Высшую техническую школу архитектуры в Барселоне, в 1960-м - Архитектурную школу Женевского университета. В 1963-м основал собственную мастерскую Taller de Arquitectura в Барселоне. На ее счету 500 реализованных проектов в 50 странах мира.

 

Автор благодарит компанию RBI за предоставленную возможность познакомиться лично с Рикардо Боффилом, его творчеством и прекрасной Барселоной.