В праздничном выпуске газеты первый заместитель директора Санкт-Петербургского государственного автономного учреждения «Центр государственной экспертизы» - начальник Управления государственной экспертизы Ольга Сафронова впервые не будет говорить о работе, а поделится своим взглядом на гендерные стереотипы строительных профессий и на то, как удается современной женщине-руководителю решать глобальные задачи отрасли, совмещая их с походами в театр, дамским рукоделием и заботой о семье.

Юлия Борисова. С первым заместителем директора Санкт-Петербургского государственного автономного учреждения «Центр государственной экспертизы» - начальником Управления государственной экспертизы Ольгой Сафроновой «Кто строит» в последний раз беседовал два года назад. Но в праздничном выпуске газеты Ольга Александровна впервые не будет говорить о работе, а поделится своим взглядом на гендерные стереотипы строительных профессий и на то, как удается современной женщине-руководителю решать глобальные задачи отрасли, совмещая их с походами в театр, дамским рукоделием и заботой о семье.

 

- Как вы относитесь к разделению профессий внутри «стройки» на мужские и женские?

- Я считаю, что понятия «женских» или «мужских» профессий нет, а есть профессионализм, и это самое главное. А женщина им обладает или мужчина, абсолютно не важно. Конечно, есть определенные черты и навыки, присущие только женщинам или только мужчинам, но умение грамотно пользоваться ими как раз и отличает хорошего профессионала от остальных. Мне кажется, разделение профессий, если оно не связано с тяжелым физическим трудом на стройке, во многом надуманно.

 

- Архитектор — это мужская или женская профессия?

- Принято считать, что мужская. Так сложилось, что подавляющее большинство знаменитых архитекторов — мужчины. Женские фамилии у нас пока все еще редкость. Я заканчивала кафедру градостроительства ЛИСИ по специальности «архитектор-генпланист», поэтому объемным проектированием занималась не очень много. Под влиянием жизненных обстоятельств я достаточно быстро переквалифицировалась в главного инженера проекта (ГИП). И, кстати, хочу заметить, что из архитекторов они получаются едва ли не самые лучшие. Потому что архитектура - это тот раздел проекта, который собирает воедино все: инженерные разделы, генплан и пр. И если архитектор смог шагнуть чуть дальше и стал разбираться в каких-то смежных профессиях, он будет очень успешным ГИПом. Перед своим приходом в экспертизу я с удовольствием проработала десять лет именно в подобной должности. Как видите, смена мужской профессии архитектора на еще более суровую мужскую профессию ГИПа не настолько уж тяжелое и экзотичное явление.

 

- Как начался Ваш путь в архитектуру и профессиональную деятельность?

- Моя мама всю жизнь мечтала быть архитектором. Она очень хорошо рисовала, но почему-то даже не пыталась поступать в ЛИСИ или академию. А потом уже все время уговаривала меня выбрать эту профессию. Я к маминой страсти и к самой профессии архитектора относилась спокойно, хотя и ходила в художественную школу. Рисовать очень любила, но в мое время рисованием и учебой в художественной школе никого было не удивить. Как и многие сверстники, я увлекалась всем на свете, а последние два класса училась в знаменитой физико-математической школе № 239. Поступать собиралась на прикладную математику в университет, как почти все в нашем классе. Но мама упорно уговаривала на архитектуру: «Давай попробуем? Ну давай!» И я попробовала. Экзамены на архитектуру проходили по экспериментальной системе, когда нужно было сдать два профильных предмета и набрать 9 баллов, чтобы поступить вне конкурса. Я поступила легко, получив две пятерки за рисунок и черчение. И надо сказать, что ни разу ни о чем не пожалела, потому что учиться было очень интересно. Работать потом было еще интереснее. Мне, конечно, посчастливилось или даже повезло в том, что я своей профессии верна до сих пор. Ведь многие во время перестройки бросали профессию, теряли ее по всяким объективным обстоятельствам.

После вуза я попала в отличную организацию – Первую мастерскую ЛЕННИИПРОЕКТА, которая занималась генеральным проектированием центральных районов Ленинграда. Я пришла туда в 1987 году и сразу включилась в работу по подготовке проекта охранных зон. Наша мастерская располагалась ровно там, где сейчас находится Зал градостроительных советов. Я даже помню, где я сидела - у окна с видом на площадь Ломоносова. У нашей мастерской были давние профессиональные традиции: внутри коллектива постоянно проходили свои «советы». Чуть позже в составе этой мастерской я уже принимала участие в создании генпланов Кронштадта и Павловска. Но потом перестройка сменилась рыночной экономикой, и вся наша планировочная деятельность перестала быть нужной. Разваливались целые институты, исчезали наука и прикладные дисциплины.

 

- Как вам удалось в условиях перехода к рынку и полного хаоса сохранить профессию?

- Я пошла на биржу труда, где какое-то время находилась в поисках работы и освоила компьютер. А потом меня пригласили на настоящую стройку. Это был турецкий концерн «Ренессанс Криэйшн». И первым проектом компании в центре Петербурга стала реконструкция университетской столовой (6-й дом Биржевой линии В. О.). Для подобного проекта туркам нужен был человек, который имел опыт взаимодействия с КГИОП и охранными объектами. У меня был как раз именно такой опыт. У турецких строителей, работающих на иностранных рынках, есть четкая схема: на объекте обязательно присутствует местный архитектор, который занимается сразу всем — и проектированием, и авторским, и техническим надзором, и мелкими тендерами на строительные и реставрационные работы. Вот этим архитектором как раз была я. Хочу отметить: у турков на стройке всегда были порядок, дисциплина и организация. И очень крепкая строительная школа: нежданно-негаданно все твои чертежи оживали и воплощались буквально на твоих глазах. Опыт работы с турецким строительным бизнесом до сих пор считаю очень полезным, интересным и поучительным. Вот после этого я стала ГИПом, потому что поняла, что просто чертить мне уже скучно. Надо было двигаться дальше и выбирать — либо полностью уходить в рабочее проектирование, либо стать ГИПом. Я выбрала второе и проработала еще почти десять лет в этом качестве в проектной организации «Интерколумниум», с директором которой мы были одногруппниками по вузу. А потом уже меня позвали сюда.

 

- А есть у вас самые любимые проекты из тех времен, когда вы были ГИПом?

- Безусловно, это в первую очередь знаменитая реконструкция башни Водоканала с этой прозрачной пристройкой панорамного лифта. Помню авторский надзор по два раза в неделю! Но проект был очень хорошим во всех отношениях, образцовым. Еще нравился бизнес-центр «Апполо» на пр. Добролюбова. Абсолютно новое здание с таким круглым стеклянным завершением и с лампочками в сеточку по всему фасаду.

 

- В каких местах Петербурга вам комфортно как архитектору и просто горожанину?

- Я выросла в Литейной части центра - угол Графского переулка и Владимирского проспекта. Мне там комфортно, я очень люблю эти улочки с проходными дворами, эти дома... На пути в художественную школу, в которой я училась, был совершенно потрясающий проходной двор, войти в который можно было на Фонтанке, а выйти на улице Пестеля, проходя через маленькие уютные садики. Есть там еще такой проходной двор между Фонтанкой и Моховой, где в ряд выстроились арки — как раз та самая классика, любимая мной с детства. И, конечно же, в этом районе очень много домов обожаемого мной северного модерна.

 

- А есть ли какие-то новые районы и кварталы, которые вам нравятся?

- Честно говоря, бывать в таких районах практически не приходится. Когда-то мы с мужем жили на Ржевке, и в те времена ничего интересного там не было. Да и сейчас совершенно не понятно, как развивается этот район, что там происходит с точки зрения градостроительства — пока все это выглядит уплотнительными застройками. Сейчас вообще с градостроительным проектированием дела обстоят не самым лучшим образом. Это что касается новых районов и окраин. Если застройщикам земля достается кусочками, они друг с другом никак не увязывают свои проекты, а проектируют кто во что горазд, выжимая из каждого квадратного метра земли максимум полезной для продажи площади. Даже большинство тех девелоперов, которые берут большие участки для создания крупных кварталов, градостроительством не занимаются. В результате подобной девелоперской деятельности мы сегодня имеем так называемый «каменный пояс» - Ржевка, Мурино, Девяткино — со слабо развитой транспортной инфраструктурой и очень плотной застройкой.

 

- К моменту, когда выйдет это интервью в газете, откроется выставка с вашими акварелями. И хотя для архитектора рисование - профессиональная часть его жизни, а не просто хобби, что вы больше любите рисовать: архитектуру, ландшафты, пейзажи, портреты, натюрморты?

- Люблю рисовать пейзажи, а конкретно — лес. С детства мы с родителями проводили все отпуска в лесах, брали палатки. С тех пор я обожаю лес, могу подолгу там гулять и рисовать пейзажи, цветы. Я типичный художник-пейзажист, который рисует на природе и с мольбертом. (Смеется.) Рисую на торшоне в технике мокрой акварели.

 

- Мы знаем, что Вы во время отпусков активно путешествуете. Причем выбираете не стандартные туристические маршруты, а уникальные и интересные места в глубинке. Есть ли у вас еще какие-то подобные увлечения и хобби? На что вообще хватает времени женщине-руководителю, кроме работы и семьи?

- Очень люблю рукоделие. Это тоже идет из детства. В художественной школе я заканчивала отделение керамики. Мы много лепили, в последний год занятий расписывали фарфор. Бабушка меня всегда учила что-то делать руками — шить, вязать, вышивать. Этим я занимаюсь до сих пор. А когда было плохо с деньгами, я расписывала сувенирные яйца. Вот тут у меня на столе как раз стоит такое, выполненное по мотивам городецких росписей. Сейчас на такое сложное хобби времени, конечно, не хватает. А вот после трудовой деятельности, наверное, можно будет вернуться к любимым творческим занятиям. А вообще времени свободного у меня практически нет. Всегда найдется что-то, что займет его полностью. Но выходные я оставляю для загородного дома, его обустройства и отдыха в кругу семьи с традиционными посиделками, пирогами и шашлыками.

 

- Успеваете ли вы при такой занятости следить за культурной жизнью города — театральными премьерами, выставками, кино и пр.?

- Да, концерты, интересные музейные экспозиции и спектакли любимых театров стараюсь не пропускать. Недавно была на мюзикле «Мастер и Маргарита» и... расстроилась. С точки зрения жанра там все на месте и все хорошо — и музыка, и спецэффекты, и песни с танцами. Но адаптация моего любимого романа М. Булгакова для сцены и для такого жанра крайне неудачная. Авторы спектакля пытались охватить все сюжетные линии, в итоге вышел скомканный галоп. Если зритель не читал книгу или не видел хотя бы фильм, он не поймет ровным счетом ничего. Мне кажется, что надо было просто ограничиться самыми важными сюжетными линиями, из трех больших пластов романа выбрать один. И на мой взгляд самый удачный для жанра мюзикла — авантюрный...

Из положительных эмоций и ярких впечатлений отмечу посещение отреставрированного БДТ. Я стараюсь попасть на все спектакли этой сцены. Последним был «Квартет». Тяжело, конечно, смотреть на наших прославленных артистов в столь преклонном возрасте, хотя играют они просто потрясающе. И еще рекомендую всем «Марию Стюарт»: в актерском составе нет самых больших звезд, я имею в виду Алису Фрейндлих и Олега Басилашвили, но сама постановка великолепна. Из ближайших кинопремьер обязательно посмотрю «Батальонъ». Я очень люблю работы Ольги Ароновой, да и трейлер очень впечатлил и самой историей, и визуальным решением. Ну, и конечно же, обязательно хожу в Мариинский театр.

 

- Как Вы считаете, проект новой сцены Мариинского все-таки удался?

- Сложный вопрос. Мне очень жалко разрушенное здание ДК им. Первой пятилетки. Его необходимо было сохранять и как-то приспосабливать, даже если его сцена была для балета и оперы слишком мала... А внутри новой сцены все прекрасно: роскошный зал современного европейского театра, очень эффектная стена из оникса, ее видно практически со всех ракурсов вокруг здания. Вписался ли в окружающую среду этот стеклянный куб? Мне кажется, что вполне. По крайней мере сейчас он уже не режет глаз, и это решение все равно лучше того проекта, который задумывался изначально.

Вообще, я считаю, что новая архитектура вполне может соседствовать со старой. «Старая» ведь тоже очень разная по стилям и времени постройки. Здесь вопрос не в новом или старом, а в хорошем или плохом. За рубежом же существует масса удачных примеров таких архитектурных решений и никто не гонится за подражанием старине, как у нас. Создают новую архитектуру, очень удачно и успешно вписывают ее в историческую. У нас просто еще и заказчики зачастую экономят на всем, от этого и проекты не всегда удачные. Я сейчас вспоминаю офисное здание на пр. Добролюбова, о котором уже говорила. Там вся «фишка» была в круглом зеркале фасада. А заказчики круглое стекло совсем не любят из-за его дороговизны. Поэтому все эти округлые контуры, которые рисуются архитекторами, превращаются потом в чудовищные граненые стаканчики. Вот, кстати, спасибо большое Феликсу Кармазинову, который не поскупился и заказал круглое стекло для башни Водоканала. Поэтому она и выглядит по-другому - гармонично, легко и изящно.

 

- Сотрудники ЦГЭ принимают активное участие в благотворительных проектах помощи детским домам. Помимо того, что подобные инициативы прекрасно характеризуют ваших коллег как ответственных и социально активных граждан, каких конкретных целей удается достичь, помогая детям в учебе, да и просто в нормальной жизни? Есть ли какие-то интересные новости от тех деток, которые получают поддержку и помощь?

- Сразу после присоединения Крыма наша делегация отправилась в севастопольскую школу-интернат, которую мы теперь опекаем. Интернат смешанный, там живут и учатся разные детки: больные с синдромом Дауна, аутисты и просто отказные. Кого-то забирают на выходные в их родные семьи, кто-то постоянно находится в интернате в режиме детдома. Смысл такого распределения детей с разным здоровьем и судьбами был в том, чтобы воспитанники интерната в рамках этого закрытого социума умели уживаться, общаться, помогать и даже ухаживать друг за другом. И наш интернат показывает, насколько хорошо работает этот воспитательный эффект. Когда мы ехали туда, я очень боялась этой встречи. Настраивалась на тяжелый разговор, на сложные и замкнутые детские характеры и на то, что этих детей будет жалко так, что постоянно будут течь слезы. Слезы, конечно, текли, но жалко этих детей не было. Они потрясающие и добрые, у них такие открытые лица. Таких глаз я вообще никогда не видела! Во многом дети такие благодаря тому, что их воспитывают совершенно уникальные люди, которым надо ставить памятники за эту работу, доброту, терпение и подвижничество. Главная проблема с такими детьми в том, что им надо будет потом найти свое место в жизни, получить профессию. Поэтому в интернате их с большим успехом обучают ремеслам, связанным с монотонной ручной работой и мелкой моторикой. Сколько они там всего мастерят! Национальные костюмы, вышивки бисером, крестиком, декоративные изделия и утварь...

Наша помощь интернату заключалась не только в материальном выражении. Мы сами собрали деньги, купили учебники и книжки, наглядные пособия, материалы для рукоделия. Но после того, как мы пообщались с ребятами, они уже не хотели нас отпускать, были такие счастливые только от того, что кому-то небезразличны. Мы постоянно поддерживаем связь со всеми детьми, которых опекаем. Вот сейчас наконец-то в севастопольском интернате ремонт. К новому году наши сотрудники собрали деньги, на которые интернат смог приобрести необходимую бытовую технику. Дети и сотрудники интерната зовут нас в гости. И еще у нас есть идея отправить туда в летний лагерь детишек, которых мы опекаем в Коломне. Часть севастопольских детей на лето разъезжается по своим семьям, поэтому в это время другим нашим детям можно устроить отдых на море.

 

- Возвращаясь к нашей весенней теме, что бы Вы хотели пожелать женщинам, работающим в строительной индустрии?

- Женщинам, которые работают в условной мужской отрасли и в мужских профессиях, - не терять женственного облика, но при этом проявлять твердость, отстаивать свое мнение, ничего не бояться. А как женщинам просто желаю им всем счастья, любви и добра!

  

Досье

Родилась 26 ноября 1962 года.

В 1986 году окончила Ленинградский инженерно-строительный институт по специальности «архитектор».

С 1986 по 1994 год работала в ЛЕННИИПРОЕКТЕ в должности архитектора. С 1994 по 1998 год – в Комитете по градостроительству и архитектуре Санкт-Петербурга в должности ведущего архитектора бюро генерального плана.

С 1999 по 2008 год работала в строительных организациях (ЗАО «Ренессанс Криэйшн», ООО «Интерколумниум») в должности архитектора, главного инженера проекта, с 2004 года – заместителя директора.

В 2001 году была принята на работу в Управление государственной вневедомственной экспертизы на должность начальника Управления государственной экспертизы.

С декабря 2009 года, после реорганизации Службы государственного строительного надзора и экспертизы и создания Санкт-Петербургского государственного автономного учреждения «Центр государственной экспертизы», - первый заместитель директора, начальник Управления государственной экспертизы СПб ГАУ «ЦГЭ».

Награждена нагрудным знаком «Почетный архитектор России».

Замужем

Хобби: путешествия, рыбалка, рукоделие, рисование.