В преддверии 72‑й годовщины Великой Победы мы публикуем отрывки из воспоминаний Ирины Константиновны Порошенковой, ветерана труда и пенсионера СПб ГАУ «Центр государственной экспертизы».

Блокаду Ирина Константиновна пережила в Ленинграде, а в 2018 году отметит свое 90‑летие. Сегодня страницы жизни Ирины Константиновны – свидетельство подвига ленинградцев и всего советского народа.

Первые дни войны

В 1941 году мне было 12 лет – это уже вполне сознательный возраст для того, чтобы запомнить военное детство на всю жизнь. Надо сказать, что ленинградцы встретили известие о войне с каким-то особенным спокойствием и даже хладнокровием. Не было никакой паники, никто не бежал в бомбоубежище. Сначала мы увидели, как в небе пролетают самолеты – тяжелые немецкие бомбардировщики и наши легкие фанерные истребители. Из-за количества самолетов в небе стало ясно: это война. Но мы смотрели на воздушный бой и не спешили в укрытие. И даже стали свидетелями, как один из бомбардировщиков был подбит над Финским заливом… Кроме меня, в семье был еще четырехлетний брат, поэтому нас надлежало эвакуировать из города в числе первых. Надо было видеть, с каким сопротивлением и отчаянием люди покидали родной Ленинград и свои дома – они были готовы погибнуть, защищая свой город! И только после убеждения властей и оповещения о том, что в Ленинграде ограничен запас продовольствия и на всех его не хватит, люди шли к поездам, грузовикам и конным обозам. Мою семью тоже отправили составом в эвакуацию, но на выезде из города нас начали бомбить, и мы вернулись обратно. Больше об эвакуации речи не было. Наступила страшнейшая борьба за жизнь, которую никто никогда не забудет.

Блокада

Как и все сверстники, я продолжала ходить в школу. Учились мы в своей же школе на 8‑й линии Васильевского острова: верхние этажи были переоборудованы в госпиталь, мы занимались в подвальном помещении. В основном в школу ходили, чтобы хоть как-то себя занять и не умереть дома от голода – в маленькие баночки нам разливали жидкую манку, которую мы ждали целый день. Кроме этого, в наши обязанности входила помощь в маскировке окон при ночных обстрелах. Если мы видели, что кто-то умышленно дает сигналы на чердаках домов (были тогда и такие!), то бесстрашно кидались следом и отпугивали, как могли. Маленькие, мы ничего и никого не боялись – сбрасывали с крыш и тушили дымящиеся зажигалки, ходили по квартирам и выволакивали наружу трупы, прикрывая их лица простынями. Мы каждый день видели смерть. В очереди за хлебом перед булочной молодой человек как-то медленно и плавно начал оседать по стеночке. Бросаюсь к нему – а он уже мертв. И его тут же тихонечко отволакивают за угол и стаскивают валенки. Приходилось понимать это и смиряться – кому-то эти валенки были нужнее. Или вот прихожу в школу, а моей подруги нет. Иду навестить ее после занятий, а вместо ее дома – груда развалин. Спрашиваю, выжил ли кто-нибудь из жильцов, а девушки из спасательных бригад ПВО только качают головой. Вообще, я давно мечтаю о том, чтобы память об этих защитницах Ленинграда была как-то увековечена. Молоденькие, 1920‑х годов рождения, они самоотверженно трудились в жесточайше опасных условиях, причем реагировали мгновенно. Дом после бомбы еще не успел осесть, как они бросались к нему и извлекали жителей из-под обломков. Если находили детей без взрослых, сразу же определяли их в эвакуацию, надеясь на то, что они выживут.

И вопрос, который чаще всего задают нам, блокадникам, – что мы ели. Питались всем тем, что можно было жевать. Папа работал на судостроительном заводе и приносил домой смазочное масло, которое добавлялось в древесные опилки, смесь запекали, и получалось что-то похожее на овсяные печенья. На Васильевском острове было много ветхих домов, построенных еще в петровское время. После бомбежек от них оставались только руины. Мы разбирали завалы, находили куски бревен и пытались на рынке выменять их на муку. Нам удалось это лишь однажды, да и то нас обманули – вместо муки мы принесли домой костный помол, который все равно съели. Помимо манной похлебки, которую давали в школе, ели суп из соленых помидоров. Но ели только с приходом мамы – ждали, когда мама всем разольет по тарелочкам, чтобы было поровну.

После войны

С прорывом блокадного кольца стало немного легче, скорее, в моральном плане, поскольку голод продолжался, и жил наш народ очень бедно. Даже после окончания войны, как мне помнится, долго не могли оправиться. И это было не только в Ленинграде. Помню свою послевоенную командировку в Углич, куда был эвакуирован наш Петродворцовый часовой завод. Случайно на улице встретила женщину с ребенком, и девочка горько плакала… Как выяснилось, обе очень долго голодали. Пришлось отдать им свой суточный паек – голод царил не только в Ленинграде!

По окончании школы меня отправили учиться в техникум на технолога котельных установок. В то время всех подростков призывали получать рабочие специальности – город находился в руинах, страна нуждалась только в рабочих кадрах. Я училась и работала одновременно, так как с детского возраста благодаря папе была хорошо вовлечена в заводскую жизнь и производство. И только работая на заводе «Красногвардеец» инженером-технологом, мне удалось в 1954 году получить высшее образование в Ленинградском институте инженеров железнодорожного транспорта. Окончив вуз, работала в отделе главного энергетика завода «Красногвардеец», где контролировала процессы обеспечения котельной газом и переоборудование котлов с твердого топлива на газообразное. Руководство поощряло мое желание проектировать, поэтому в 1959 году трудоустроилась в ПКБ «Оргтехника», а затем в 1961 году в тепломеханический отдел проектного института «Гипроприбор» сначала старшим инженером, а затем руководителем группы по проектированию. Моя дальнейшая карьера очень плотно связана с институтом – я проработала в этом славном коллективе вплоть до его полной реорганизации. Из наиболее запомнившихся объектов, которые я прошла от проекта до сдачи в эксплуатацию, были заводы «Русские самоцветы», «Дружная горка», «Ленэмальер», ГСКТБ «Счетмаш», «Электрик», «Вулкан» и др. При проектировании ювелирного завода «Русские самоцветы» именно мной был заложен проспект Энергетиков.

С января 2010 года работала в СПб ГАУ «ЦГЭ» в должности главного специалиста в отделе инженерного обеспечения и оборудования зданий и сооружений, откуда ушла на заслуженный отдых. Но работу не прерываю ни на один день – до сих пор я нужна более молодым коллегам, делюсь опытом, рассматриваю проекты инженерии. И с удовольствием принимаю участие во всех встречах и мероприятиях, которые устраивает наша экспертиза для своих ветеранов войны и труда – загородные поездки, концерты, торжественные собрания с награждением лучших сотрудников. Мне все это очень интересно, и радует, что нас, пенсионеров, не только не забывают, но и стараются максимально вовлекать в жизнь учреждения.

Мне, как блокаднице, депутату Красногвардейского района с 11‑летним стажем и персональному пенсионеру, положено много льгот, отпускных дней и отдых в различных санаториях страны. Наверное, в это трудно поверить, но я за всю жизнь так и не воспользовалась ни лишним отпуском, ни поездками на курорты. Видимо, начав жизнь в условиях такой страшной войны, человек любую мирную деятельность будет считать полным счастьем. А я именно такой человек – востребованный и очень счастливый!

Материал подготовлен при содействии СПБ ГАУ «Центр государственной экспертизы»

Фото: Алина Звежинская